Валерий Брюсов
МОЛЕНИЕ ЦАРЯ (Историческая сцена)

Лица сцены: Артавазд II - царь Армении (56-33 г. до Р.Х.). Еврей - пленник Спарапет - военачальник армянского войска.

Приближенные царя, стража. Действие в царском шатре, у границ Иудеи.

Царь. Теперь ввести ко мне того еврея.

Спарапет. Он здесь.

Царь. Так пусть войдет.

Еврей. (входит) Привет царю.

Царь. Мне говорили: ты гадать умеешь И будущее верно предрекать. Я приказал тебе прочесть по звездам. Что моему народу Рок судил Готовы ли твои предвозвещанья?

Еврей. Царь! Я не обучен ни ворожбе, Ни знанью сокровенному халдеев. Лишь то глашу, что Бог живой в уста Влагает мне: Его я воли вестник.

Еврей. Я видел, царь Грядущего видения, но смутно.

Царь. Так говори.

Царь. Все, без утайки.

Еврей. Царь! Возвеличен ты! Как твой отец, Свои полки ты вел победоносно По многим странам: города, народы Мечом смирял, и сам великий Рим Твоей могучей длани силу ведал. Царь! славься!

Царь. Дальше.

Еврей. Я тобой отпущен. По слову твоему молился Богу, И был мне глас в ночи: "Встань и смотри!" И я увидел, словно в буре некой, Века, царей и битвы: все неслось, Крутилось в вихре; восставали царства, И падали. Лишь западный Дракон Все возрастал в своей безмерной силе И, простираясь, землю наполнял. И вот уже не оставалось места Где б не было его: Восток и Запад, И Юг и Север, все заполнил он, Пожрал народы и вобрал все царства В свою утробу, и возвысил вдруг Две головы венчанные над миром. И пало все кругом пред ними ниц.

Еврей. На севере, в горах Твоя корона золотом сверкала. Порой Дракон, свирепствуя, тянул К ней лапу, и она во мглах тускнела…

Спарапет. Царь, разрешишь ли?

Царь. Пусть договорит.

Царь. Дальше!

Еврей. И вновь в ночи был глас ко мне: "Смотри!" И я увидел капища богов: То были стены храмов Мицраима. Божеств халдейских и божеств Эллады- И вдруг они померкли. Страшный гром Ударил с неба. Рухнули кумиры С подножий, чтобы не встать. И Бог Единый, Народа избранного Бог живой, Простер над миром пламенную длань- И все ему в испуге поклонились.

Царь. А мой народ?

Еврей. И твой народ познал Творца земли и истинного Бога, И ложных идолов во прах поверг И Господу с усердием молился.

Спарапет. Царь, повелишь, и этого еврея - Немедля, воины твои распнут За богохульство?

Царь. Пусть договорит.

Еврей. И видел снова я и вихрь и бурю Веков мятущихся. И тот Дракон, Две головы имевший, вдруг распался, И стало два: налево и направо. И правый был неистов и хитер, И продолжал владенья пожирать. Но вышел зверь другой ему навстречу, Лев, с солнцем за спиной. И оный Лев И тот Дракон вступили в бой жестокий Терзая и грызя один другого, И все, что было вкруг, в бою своем, Зубами и когтями сокрушая.

Еврей. Он также был тогда Разодран в этой схватке на две части. Одну из них схватил себе Дракон, Другую Лев. И, стоя над добычей, Они рычали, скаля зубы…

Спарапет. Царь! Нам нестерпимо эти речи слушать!

Царь. Я все хочу узнать. (Еврею) Что было дальше?

Еврей. И шли года, и видел я - лежит Твоя страна, как некий труп в пустыне, Не мертвая, однако, но живая, Затем, что взор ее порой блистал, И грозный голос иногда ее Был слышен. Но явился третий зверь, Подобный Парду. Из пустынь внезапно Он ринулся, и Льва он повалил, И тяжкие нанес Дракону раны. И вновь я видел много страшных битв, Невидимых народов наступленья, И слышал гулы новых языков. И вот страна твоя, о Царь, очнулась, И как бы ото сна, и ожила опять, И язвы ребр ее вдруг исцелились. И я увидел в глубине веков, Как сквозь туман мы видим в отдаленье, Что также две возносит твой народ Главы, и обе в золотых коронах, И два царя венцы приемлют эти: Один - в горах, другой - на берегу Морском. Близ них сверкают грады златом, И к ним плывут с богатством корабли, И славят их певцы на звонких гуслях, И им вещают правду мудрецы, И весь народ довольством общим счастлив.

Царь. Благодарю, Еврей! Получишь ты За предсказанье тысячу статеров С моим изображеньем, - золотых.

Еврей. Царь! Я не все сказал. Вновь некий голос Мне повелел: "Смотри!" И видел я Престол Всевышнего. Там херувимы, Из огненных кадильниц фимиам Струя пред троном, горестно рыдали И лики закрывали, вопия: "Помилуй!" Но Творец был непреклонен. И длань сурово на Восток простер. И там тогда, в пустынях каменистых, В ущельях гор, всклубился новый вихрь, И полчища незнаемых чудовищ Вдруг ринулись на мир. И был ужасный Рев, стон и плач и скрежеты зубов, И грады рушились в пожаре лютом, И трупы запружали воду рек, И обращались в пустоту поля. И не было, кто мог бы устоять Пред той грозой. Все стало степь и мгла. И вновь твой край я видел, распростерт Как труп, на перекрестке трех дорог.

Царь. Ты хочешь искушать мое терпенье, Еврей?

Царь. Договори, но лишь короче!

Еврей. Царь! Немногое осталось говорить. Я видел, как клубилась тьма густая Там, где когда-то твой стоял престол. И шли века, и не было просвета. Лишь изредка сквозь мглу проникнуть мог Тяжелый стон иль безнадежный крик. Потом на Севере чуть просветлело, И всматривался, вслушивался я, Но трудно было различить виденья. И вдруг опять ужасный гром потряс И твердь и землю; снова заблистали И молнии, и зарево пожаров; Опять народы, всех концов земли, Где Запад, где Восток, где Юг, где Север Сошлись в безмерной сечи боевой; И вкруг главы священной Арарата Кровь потекла и зазвенела медь… И смерть восстала в яростном обличье, Главой касаясь тверди, и гласила, Что день - ее! И содрогался мир В невиданном дотоль землетрясенье. Провалы разверзались, поглощая Людей, народы, царства и царей!

Царь. А мой народ?

Еврей. Я ничего не видел.

Царь. Что мой народ?

Еврей. Царь, не страшился я Тебе всю правду говорить открыто. Не побоялся б до конца сказать, Но вдруг виденья прекратились.

Еврей. Глашатай Бога лгать не может, Царь Последнее, что мог я видеть, было Внезапное во мраке озаренье, Свет просиял, и был мне внятен глас: "Лежащие в гробах да выйдут к солнцу!" И тут же пал я, ужасом объят.

Царь. Но дальше!

Еврей. Дальше ничего увидеть Не мог я, Царь! Довольно. Отпусти Меня. Я все сказал, что мне позволил Глаголящий через мои уста.

Спарапет. Царь, погляди, он весь расслаб от бреда. За эти россказни ему сто палок Довольно дать.

Царь. Нет, тысячу статеров Я обещал. Что Царь сказал, то свято. Иди, Еврей, но больше никогда Мне на глаза не попадайся! Горе, Кто моему народу предречет Судьбу такую! О, родной народ! Молю богов, - да будешь ты счастливей!

Еврея уводят. Царь остается в задумчивости.