У лица, даже самого высокопоставленного, всегда есть тело. А у тела всегда есть страсти. Ну, например, к спорту и горам. Но и у гор есть свои страсти – это лавины. Так, в силу чрезвычайных обстоятельств страна временно остается без президента. Срочно надо что-то делать! Может, выручит двойник?

Семнадцатилетняя Матильда Кшесинская оканчивает Императорское театральное училище и мечтает стать славой и украшением отечественного балета. Вокруг нее друзья, любящая семья и поклонники, первая любовь… Но если ты преуспеваешь, за занавесом тебя ждут интриги и соперничество, властные мужчины готовы на что угодно, лишь бы заполучить молодую балерину, а твоя любовь заранее обречена – ведь Наследник никогда на тебе не женится. Этот роман – прекрасная история о становлении несменной королевы Императорского балета, от выпускницы училища Кшесинской-младшей – до светлейшей княгини Романовской-Красинской: первая любовь, первая трагедия, первый успех и мировое признание – все это начало жизни одной из самых неоднозначных фигур отечественной истории. Татьяна Богатырёва – прозаик и сценарист из Санкт-Петербурга. Работает в кино, является автором либретто и текстов песен к балетам на льду, в том числе к историческому мюзиклу «Принцесса Анастасия» Ледового театра Елены Бережной. Автор сборника повестей «Марианская впадина», издательство «Специальная литература» (шорт-лист премии «Нос»), книги «День матери», издательство «Росмэн» (шорт-лист премии «Новая детская книга»), повести «Загадай желание вчера», издательство «Росмэн» и т. д. Лауреат ряда кино- и литературных премий.

Когда аферист Борис Горелов начинал воровать книги из библиотеки Института марксизма-ленинизма, он не знал, чем обернется для него «кража века».Когда гуманист Томас Мор пытался скрыться от мирских соблазнов в картезианском монастыре, он вряд ли догадывался, что это перевернет его жизнь.В какой точке соприкоснулись две судьбы? Почему вора по кличке Чернокнижник преследуют видения 16 века? Время сворачивается кольцами, в последнем предсмертном вздохе сливаются воедино Комментатор и Автор. Книга содержит нецензурную брань.

«Старый Пёс притворялся, будто идет по следу. Он намного опередил хозяина и, наверное, поэтому лопухнулся, пропустил момент, когда тот тихо охнул, поскользнувшись, и грохнулся на заледеневшую тропу, пролегавшую посреди бесконечного снежного поля. Злобные колючие льдинки, забивавшиеся между подушек собачьих лап и мгновенно примерзавшие к расположившимся там же шерстинкам, доставляли Старому Псу немалые неудобства. Он трусил неохотно и, как обычно в таких обстоятельствах или схожих, раздумывал о своей невеселой доле. Доле лишенного выбора компаньона, вечно ведомого неизвестно куда и зачем хозяином-баламутом. „Отчего не сидится Хозяину у теплого моря?“ – в который раз за день задавался вопросом Старый Пёс. Или, на худой конец, у холодного моря, но не на берегу, а внутри дома с негаснущим здоровенным камином. Подавай ему, видите ли, насквозь промерзшие горы с этим мерзким ужасным снегом. Снизу снег досаждает лапам, спевшись с ветром, без предупреждения налетает с боков, и, ко всем этим бедам, еще и сверху время от времени сыплется, что вообще уже ни в какие ворота… Ну и так далее. Зануда, брюзга, просто Старый Пёс…»

«Ночью в открытое окно слышны куранты Петропавловки. Восходят огни разведенного моста, мазутным теплом судов и майским запахом акаций с набережной омывается прокуренная комната. Девчонки посапывают под тонкими одеялами, конспекты и курсовые белеют на столах. Лик Че Гевары проясняется на стене…»

«А в Ленинграде шел снег. Вспушились голые ветви Александровского сада. Мягко выбелился ледок, стянувший сизые разводья Невы. Ударила петропавловская пушка, взметнув ворон из-под стен. – Ким приехал! Колпак Исаакия плыл. Медный всадник ссутулился под снежным клобуком. Несли елки…»

«Самое простое, самое верное, всегда пройдет, понравится, затронет, оставит след, создаст настроение, произведет впечатление; изящество фразы, ностальгия, тень любви, тень потери, тень мысли: ажурная тень жизни, тонкий штрих, значительность деликатного умолчания, шелест мудрой печали, сиреневое кружево, шелковая нить сюжета; солнечный зайчик, лунный блик, капля дождя, забытый запах, тепло руки, река времени…»

«Он очнулся нагой на берегу. Рана на голове кровоточила. Сначала он пытался унять кровь. Прижимал рукой. Промыл рану соленой жгучей водой. Отгонял мух. Потом нарвал листьев и осторожно залепил. В дальнейшем рана зажила. Шрам остался от лба до темени. И иногда мучали головные боли…»

«Всех документов у него было справка об освобождении. – Карточная игра, парень, – предупредили, куря на корточках у крыльца. Сиверин не отозвался. „Передерну“. „Скотоимпорт“ непридирчив. Неделю в общежитии тянули пустоту: карты и домино. Жарким утром, успев принять с пятерки аванса, небритые и повеселевшие от вина и конца ожидания, устраивались в кузове с полученными сапогами и телогрейками…»

«– Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – Петроградская. Напротив сидела красивая женщина. Он смотрел на нее секунд несколько – сколько позволяли приличие и самолюбие. Страшно милая…»