Многие выбирали дорогу через горы, перевалы у смарагдовых вершин; другие шагали по проторенным трактам, а Фрар избрал для себя степь – чистую, свежую, пустую. Наверное, в степи было то, чего не хватало ему прежде – одиночества. Сейчас он пил его крупными глотками. Может быть, и к храму идти не нужно? Может, дорога – главное?

«Они направились в совещательную залу, а я остался сидеть в клетке. Я был отрезан от людей и очень одинок, как может быть одинок лишь изгой. А впереди меня ожидала кластерная яма – черная тьма, без единого просвета, отсутствие надежд, устремлений и невозможность что-либо исправить, в течение целых пятидесяти лет. Апелляция убийцам не полагалась, так что на помилование я не мог рассчитывать. Технически я даже не мог даже сойти с ума от одиночества. Этого не допускала программа. А через пятьдесят лет из Тюремного кластера мою матрицу переведут в Кластер памяти, где я останусь навсегда…»

«Посол межгалактического дипкорпуса Земли Кирилл Звягинцев жестоко страдал от скуки. Обитатели Амальгамы, планеты в созвездии Стрельца, были настолько ленивы, что почти не двигались, а в их густой шкуре обитало сразу несколько видов растений. Пахучий мох делал оттенок их шерсти зеленовато-бурым, вьюнок с тонким стеблем оплетал тела амальгамцев причудливым узором, а мокрица образовывала скопления мелких белесых цветочков в паху и под мышками. Языки аборигенов шевелились настолько медленно, а мысли текли так размеренно, что разговор с ними был почти невозможен. Ответа на любой, даже самый простой, вопрос приходилось ждать неделями, а иногда и месяцами...»

«Первая машина времени получилась безобразной. С эстетической точки зрения она напоминала творение безумного художника-концептуалиста из тех оригиналов, что холсту и краскам предпочитают металл и сварочный аппарат. Вся в переплетениях проводов, микросхемах, длинных усах-громоотводах, размерами машина соперничала с трехэтажным домом соседей Арцыбашевых...»

«Ещё довольно молодой бродяга…почему-то вспомнил, как однажды пожилая цыганка нагадала ему, что он будет очень богат. „Твоё имя – Владимир, – говорила она. – А это значит – владеющий миром“. Тогда он не воспринял её слова всерьёз, а сейчас воспоминание о навязчивой цыганке вывело его из себя…».

«– Уважаемые коллеги! Сегодня мы по настоятельной просьбе правительства должны окончательно решить вопрос о том, стоит ли продолжать исследования в области обнаружения параллельных миров. Слово для доклада предоставляется правительственному эксперту...».

Старый корабль и дырявый скафандр. Новый контракт и слабая надежда…. На что? Что дальше? Те же забегаловки Третьего Предпортового Района. Те же лица, та же жизнь. Безысходный бег по нескончаемому кругу. Но иногда через убогую ветошь преддверия технологического ада проглядывают вещи, которым, казалось, в этом мире места уже давно нет. Например, дружба. Или человеческое достоинство. Или … любовь? Конечно, она, куда же без нее. Только для того, чтобы остаться человеком, нужно не задумываясь отдать всё. Всё, что у тебя есть. И немножечко больше…

Книга из серии «Галлия»
Когда несколько версий реальности сосуществуют одновременно… когда невозможно понять, что же связывает тебя с человеком… когда времени так мало, чтобы успеть спасти тот небольшой мир, что вокруг тебя…

«Как и следовало ожидать, это случилось в троллейбусе. Она была в такой открытой блузке, что не подойти и не заглянуть казалось невероятным упущением. Я подошел и заглянул: там в освещенной рассеянным светом полутени колыхались ослепительные, белые, ничем не прикрытые холмы. Естественно, меня взяла оторопь. Знаете, на неженатых это производит неизгладимое впечатление. Они колыхались и соски, соприкасаясь с тканью, твердели и выпирали сквозь цветной узор...»

Имеет хождение такая фраза, как некий апофеоз подлинного и высочайшего гуманизма – «Весь мир не стоит одной-единственной слезинки ребенка»... Осталось выяснить, которого именно.