«Пробуждение означало жизнь. Гусев открыл глаза и понял, что будет жить. Врачи, видимо, нашли способ справиться с мозговой опухолью, ежеминутно грозившей ему внезапным приступом и смертью. Неясно только, сколько времени им понадобилось, сколько лет Гусев пролежал в морозильнике, пока велись исследования…»

«Иван прислонился к плоской стене оврага и закрыл глаза. – Ты чего? – спросила Алена. – Не могу больше. Минутку передохну…»

Существует тема, на которую писатели говорить не любят. А именно – откуда же все-таки берутся идеи и сюжеты? Обычно либо отбрехиваются, что просто выдумывают все сами, либо начинают кивать о некоем вдохновении, приходящем свыше. Но истина состоит в том, что ни один писатель вообще ничего не пишет сам. Тут работают совсем другие существа. Например, мне часть книг продиктовал жуткий тип в желтой маске, часть намурлыкал котенок с золотой цепочкой на шее, а рассказы, вошедшие в этот сборник, сочинил маленький зеленый гоблин, живущий в моем правом ботинке. Он часто что-нибудь такое выдумывает – а я внимательно слушаю и записываю. В левом ботинке у меня тоже живет гоблин – но его я не слушаю. Он такую чушь городит…

Существует тема, на которую писатели говорить не любят. А именно – откуда же все-таки берутся идеи и сюжеты? Обычно либо отбрехиваются, что просто выдумывают все сами, либо начинают кивать о некоем вдохновении, приходящем свыше. Но истина состоит в том, что ни один писатель вообще ничего не пишет сам. Тут работают совсем другие существа. Например, мне часть книг продиктовал жуткий тип в желтой маске, часть намурлыкал котенок с золотой цепочкой на шее, а рассказы, вошедшие в этот сборник, сочинил маленький зеленый гоблин, живущий в моем правом ботинке. Он часто что-нибудь такое выдумывает – а я внимательно слушаю и записываю. В левом ботинке у меня тоже живет гоблин – но его я не слушаю. Он такую чушь городит…

Тяжелые времена настали в Ква-Ква, величайшем городе Лоскутного мира. Пришло время выборов, и противники пустили в ход самые грязные магические приемы. Отдельные районы охватило безумие, именуемое сетевым мракетингом, а из библиотеки Магического Университета сбежала просидевшая тысячи лет под замком книга, напичканная жуткими заклинаниями. И почему-то без Арса Топыряка, студента кафедры демонологии, не удается разобраться во всех напастях…

Многие мечтают покинуть место, где провели всю жизнь, и которое надоело до тошноты. Еще сильнее грезят о побеге узники, чьей-то волей лишенные свободы. Иногда эти мечты осуществляются. И демон, тысячи лет просидевший в темном уголке ада, готов обратить в развалины Ква-Ква, величайший город Лоскутного мира, а обычный студент с Земли, попавший туда же в результате магического эксперимента, нарушает мировое равновесие… А разбираться с тем и другим приходится, как всегда, скромному демонологу Арсу Топыряку.

«Тангенциальный коллапсатор изобрел инженер Павел Лаврентьевич Манюнчиков. Не хватайтесь за энциклопедию – в ней не найти Павла Лаврентьевича. Гораздо проще найти его в курилке маленького института «НИИЧТОТОТАМПРОЕКТ», коротающего восемь рабчасов за обсуждением последнего заседания Верховного Совета. А зря, зря не берутся биографы за жизнеописание господина Манюнчикова, ибо был господин Манюнчиков человек обиженный и втайне страдающий…»

Книга из серии «Остров Русь»
«Сегодня, мама!», «Остров Русь» и «Царь, царевич, король, королевич…» – это развеселая и разудалая трилогия, сочиненная Сергеем Лукьяненко на пару с Юлием Буркиным.

Герои этой книги – Шамбамбукли и Мазукта – самые обычные демиурги, хорошо выполняющие свою работу. Они создают миры, отделяют море от тверди, а свет от тьмы, населяют землю людьми и прочими тварями, изучают их, воспитывают, насылают на них глад, мор, саранчу, потоп, четырёх всадников, огромного волка – словом, поступают так, как написано в многочисленных пособиях по созданию обитаемых миров. Конечно, с каждым новым миром у демиурга прибавляется опыта, а также хлопот – надо ведь не перепутать, скажем, заповеди, данные людям из первого мира, с заповедями, данными людям из второго, чтобы судить их затем по делам их, а не как попало. Но после того как демиург обзаводится несколькими десятками или сотнями обитаемых миров, его перестают тревожить подобные мелочи.