Поэт и переводчик Григорий Дашевский многие годы работал журнальным обозревателем, откликаясь на новые книги и литературные события. Собранные вместе и на расстоянии от новостных поводов, эти тексты лишь усиливают свою интеллектуальную и этическую остроту, высвечивая фигуру едва ли не самого самостоятельного, ясного и ответственного мыслителя нынешнего времени.

Современные геологические представления в очерке изложены в популярной форме, целостно, системно. Системность изложения подчинена оценочно-смысловому толкованию четырёх строф Голубиной книги о центрах мироздания: Окиян-Море и Кит-Рыба, Мать-Земля, Буян-Остров и Алатырь-Камень. При сравнении целостных (реперных) представлений геологии с голубинокнижными притчевыми строфами выясняется удивительное: новейшие знания о континентах-материках разнообразнее, но не полнее и не глубже древних истин.

Корея имеет многовековую историю. Летописи древней Кореи говорят о богатой культуре корейского народа, о развитии народного творчества. 한국은 오랜 역사를 가지고 있습니다. 고대 한국의 연대기는 한국 사람들의 풍부한 문화,민속 예술의 발전에 대해 이야기합니다.

Внимание, внимание! Наша литературная ладья отправляется! На нашем пути мы узнаем, кто такие Дед и Баба в русском фольклоре, разберём такие сказки, как "Курочка Ряба" и "Колобок". Близко познакомимся с Иеронимом Стридонским (в православной традиции Иеронимом Блаженным). Узнаем причины трагедии Офелии и получим оригинальный ответ на один из самых спорных вопросов шекспироведения: почему медлит с местью Гамлет. Посетим остров Психотекста, основанном на текстах Н. В. Гоголя и риф Символизма. Все на борт нашей ладьи!

Стефан Цвейг – классик австрийской литературы, автор великолепных психологических новелл и беллетризированных биографий, переведенных на все языки мира. Его биографии сочетают в себе художественную красоту стиля и верность истории, при этом Цвейг неизменно выбирал для своих книг людей необыкновенных, наделенных высокими талантами и оставивших в вечности неизгладимый, часто трагический след. Таковы три героя настоящей книги, и Цвейг предлагает взглянуть на их жизнь под весьма неожиданным углом. Казанова, Стендаль и Толстой – все они пытались «воспеть» свою жизнь, изобразить и увековечить ее как образец для будущих поколений. Цвейг приглашает читателей погрузиться в историю жизни трех мудрецов прошлого, познавших тайны и движения человеческого сердца. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Предмет литературно-философских бесед Бориса Парамонова и Ивана Толстого – русская литература, которую соавторы рассматривают в «персональных» главах. Это не учебник, не лекции и тем более не проповеди, а просто свободный разговор через океан (Нью-Йорк – Прага) двух людей, считающих русскую словесность самой увлекательной вещью в мире. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Тонкость мысли, тонкость чувства, тонкое проникновение в мир поэтического слова – это «почерк» выдающегося литературоведа Вадима Кожинова. С первых же глав возникает ощущение, будто автор сам жил среди своих героев в «золотом» девятнадцатом веке. Но слово Вадима Кожинова может быть и публицистически сильным – в тех эпизодах, которые касаются острейших политических проблем: Крымской войны, противостояния России и Запада, исторических «побед и бед» России. Повествование выстроено в хронологической логике. 12 глав подробно рассказывают о личной, творческой и гражданской биографии Фёдора Тютчева. Причём автор подчёркивает, что стремится создать именно двойной «портрет» Тютчева – как гениального лирика и как недооценённого дипломата, политика и общественного деятеля. Сам автор мыслил этот свой труд как среднюю часть своеобразной трилогии о русской истории и литературе, куда входят также книги «История Руси и русского Слова» и «Россия. Век ХХ». В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Литературные персонажи чаще всего являются вымыслом автора. Но иногда писатель в поисках своего героя обращается к реальной жизни. Прототип – это конкретное историческое лицо или современник, личность которого послужила автору отправной точкой для создания образа. Горький полагал, что литератор обязан домысливать и типизировать образ реального человека. А изучение прототипов персонажей Достоевского и вовсе требует значительных философских знаний, настолько глубоко писатель погружался в человеческое бытие. Достаточно часто прототипами литературных героев становились близкие друзья, знакомые, а иногда и возлюбленные писателей. Нередко на страницы книг попадали точные портреты реальных авантюристов или сомнительных любителей приключений… О ста самых известных и узнаваемых литературных героях и их прототипах рассказывает очередная книга серии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

“Незримый рой” – самое полное собрание статей о русской литературе, написанных поэтом Сергеем Гандлевским за последние тридцать лет. Это размышления о природе стихотворчества, текстологические находки, бесценные наблюдения, касающиеся как отечественных классиков – Александра Пушкина, Владислава Ходасевича, Владимира Набокова, Исаака Бабеля, так и тех, кого мы открываем для себя заново и во всей полноте благодаря его пристальному взгляду – Александра Межирова, Льва Лосева, Алексея Цветкова, Дениса Новикова. Автор блестяще развивает традицию поэтического письма о литературе. Он пишет не с академической дистанции, а как собрат по цеху, но не просто приоткрывает дверь в чужую мастерскую, а добивается художественного совершенства в этом особом жанре. И “незримый рой гостей”, создавших мир современной русской словесности, вновь обретает в статьях Сергея Гандлевского видимость, плоть и смысл. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мистическое путешествие Мастера – русского Фауста в советской Москве 20-х г., задумавшего переосмыслить Евангелие, – сюжет «Мастера и Маргариты». Удивительно, что и герои Толстого – Анна и Вронский, путешествуя по Италии, тоже не обходят этот главный сюжет всемирной истории – предательство Христа Пилатом: в Италии они встречают художника, который, как и булгаковский Мастер, создает шедевр на тот же библейский сюжет.Сюжетное совпадение или проникновение одного Мастера в тайны мастерства другого?